Велосипед и законы перспективы

«Что нам стоит дом построить? Нарисуем – будем жить»! Если бы все обстояло так просто, как в знакомых с детства стишках… О том, какой путь предстоит пройти будущему архитектору, о союзе проектировщика и строителя, о градостроительных планах нашего города в преддверии всероссийского праздника Дня строителя рассуждает на страницах нашего журнала ректор Новосибирской государственной архитектурно-художественной академии Геннадий Иванович Пустоветов.

Где прошло ваше детство?
На свет я появился в декабре 1949 года в Новосибирске. Здесь жил в детстве, живу сейчас и рассчитываю жить дальше. Закончил 149-ю школу, это недалеко от стадиона «Сибирь». Наш класс был первым выпуском этой школы.

В тех местах раньше жили те, кто имел отношение к заводу химконцентратов.
Совершенно верно. Наш поселок в те годы назывался Соцгородком, мой отец работал на НЗХК, а мама – в банке, который обслуживал этот же завод. Оттуда, с Богданки, и начался мой жизненный путь.

Наверное, как все будущие архитекторы, рисованием увлекались?
В четвертом классе мама подарила мне солидный по тем временам альбом в толстых корочках из темного вельвета, и в нем появились мои первые рисунки. Она потом долго хранила тот альбом… Рисовать мне нравилось, но в школьные годы это в основном ограничивалось изготовлением стенгазет. В детстве и юношестве я серьезно занимался велосипедным спортом. Стал мастером спорта, а после окончания школы служил в СКА. Мне пророчили спортивную карьеру, но…

Как же архитектура победила?
Тоже благодаря спорту. Мой друг и товарищ по команде Юра Татуревич оканчивал строительный институт, когда я пришел из армии. Только что прошло первенство России, в спорте все складывалось удачно, но у меня все равно было ощущение, что надо как-то устраивать свою судьбу. Тренером я точно не собирался становиться, в армии оставаться тоже не хотелось. А Юра, узнав, что я неплохо рисую, предложил попробовать себя в архитектуре. Правда, когда посмотрел на первый рисунок, сказал, что двойка мне обеспечена. Еще бы – законов перспективы я тогда не знал! Юра кое-что объяснил и показал, где находится Сибстрин. Я ездил туда в течение месяца перед экзаменами. Не на курсы – в те годы их еще не было – можно было просто придти в аудиторию и рисовать. На вступительных экзаменах конкурс был 12 человек на место. Но я прошел.

И после окончания учебы вы остались работать в институте?
Да, меня оставили на кафедре, начал преподавать.

Но профессии тренера и преподавателя близки, а тренером вы быть не хотели.
Тут дело вот в чем. Я же видел работу своего тренера: практически все время надо быть рядом с командой, постоянные выезды на сборы. Человек дома почти не бывал. Это меня и не устраивало. А в институте все было по-другому: работа на кафедре, аспирантура, диссертация.

Когда вы защитили диссертацию?
В 1984 году. И со следующего года пошел вверх по карьерной лестнице: доцент, зам. декана факультета, декан, а в 1988 году стал проректором Сибстрина. В этом же году меня вызвали в Москву писать приказ о создании в Новосибирске архитектурного института. За год до этого вышло Постановление правительства о создании в стране пяти архитектурных вузов, и Новосибирск вошел в этот список.

И вы стали ректором архитектурного института?
Нет, сначала отказался. В свои 38 лет я был к этому не готов. Ректором невозможно просто стать, к этому надо придти, вырасти. И я не завидую тому, кто стал ректором по приказу. Это фарс. Ведь работа ректора сильно отличается от преподавательской.

Как же ситуация разрешилась?
Я попросил министра образования назначить меня проректором и дать год на то, чтобы подготовиться к созданию нового вуза. Не было ведь ничего, кроме приказа: ни помещения, ни условий, ни коллектива. Я стал проректором и начал действовать, потому что желание создать архитектурный институт все-таки было. Списался с коллегами из Ростова, где создавался такой же вуз, они кое-что посоветовали. Начал искать помещение.

Интересно, и где же сначала планировали разместить наш архитектурный?
Мы пересмотрели массу вариантов: нам предлагали полуразрушенное здание техучилища на территории ХБК в Матвеевке, школу на Инской, другие помещения. Но в результате мы въехали в трехэтажный лабораторный корпус Сибстрина.

А потом оказались на Красном проспекте.
Да, только голова теперь совсем седая… Кто только не собирался занять здание, в котором сейчас мы учим будущих архитекторов! Да и время в стране было тяжелое, пришлось приложить много усилий. Но в 1994 году мы въехали в здание на Красном.

И не просто оказались в центре города, но и в рейтинге вузов страны постоянно растете. Как удалось достичь таких успехов?
Не стоит забывать, что архитектурный факультет существует в Сибири более 100 лет. Начиная с Томска. Так что нам было из чего создавать: школа уже сложилась, преподавательский состав выращивали годами. А чтобы наши выпускники не были слишком оторваны от жизни, мы работаем в тесном сотрудничестве со специалистами с производства. Так и учим – разумно соединяя науку и практику. И учитываем перемены, которые со временем происходят в экономике страны, в самих людях.

А как меняются студенты?
Любое образование – это своего рода религия. И ей свойственно быть консервативной. В этом, разумеется, есть положительные стороны. Но теперь появился компьютер. По сути, это тот же карандаш, но электронный, с другими возможностями. Одним нажатием кнопки можно добавить в проект то, что раньше приходилось долго рисовать. Конечно, люди от этого становятся другими. Сегодняшние студенты ушли на десятки лет вперед, потому что имеют больше информации и возможностей для творчества. Сегодня в списке использованной для реферата литературы сразу после традиционных пособий значится интернет. А с точки зрения творчества… Технология строительного производства уходит вперед и сильно меняет сознание архитектора: новые материалы рождают смелые и интересные идеи. Если же говорить о человеческих качествах, то был у меня такой случай: в самом начале преподавательской деятельности я принимал курсовой проект у студентки. Работа была выполнена не лучшим образом, требовалась доработка. А студентка была в положении. Я засчитал ей работу, а она пообещала принести ее в исправленном виде. Так и несет до сих пор. Думаете, сегодня студенты стали другими? У них всегда что-нибудь случается, и они, как правило, в этом не виноваты. Как у всех, не хватает последней ночи перед экзаменом или защитой диплома.

Есть ли какая-то специфика в том, как хитрят будущие архитекторы?
Они так виртуозно подделывают медицинские справки! В свое время мы тоже подделывали билеты на смотр художественной самодеятельности. Но вручную. А теперь есть техника, с помощью которой можно сделать что угодно. И декану приходится звонить по каждой справке, проверять достоверность. Но самый большой грех студента – подлог. Если он выдаст чужую работу за свою – отчисляем без разговоров. Это творческий вуз. А какой из такого студента будет специалист?

В архитектурной академии трудно учиться?
Да, у нас расслабиться не получится. Кроме традиционных сессий мы еще проводим промежуточные проверки. И если студент не выполняет работы на нужном уровне, имеет задолженности, отчисление происходит не по итогам сессии, а в результате именно этих проверок. А еще современные студенты учатся друг у друга. Мы как-то устроили эксперимент: оценивая курсовые проекты, организовали две комиссии – из преподавателей и студентов. И ведь студенты ставили оценки ниже! Потому что знают, кто кому помог, кто у кого сдул. А ведь кроме основных специальностей есть масса других дисциплин. И каждый преподаватель уверен, что его предмет – главный. Если честно, мы иногда за голову беремся – насколько загружены наши ребята!

А каким, по-вашему, должен быть современный архитектор?
В последнее время эта профессия стала более востребованной – без проекта сегодня никто не имеет права начать строительство. А проект должен сделать архитектор. Предвосхищая ваш следующий вопрос о серости архитектуры нашего города, могу поделиться собственным мнением: это определяли не архитекторы. Они в то время не были готовы к тому, чтобы выполнить наказ Никиты Хрущева переселить всех из бараков в квартиры. И тогда инициатива отошла к строителям. А типовые проекты пятиэтажек позволяли возводить жилье быстро, как и требовали партия и правительство. Сначала было панельное строительство, потом кирпичное, но тоже по типовым проектам. Так что серым и одинаковым стал не только Новосибирск – вся Россия.
А сегодня, когда страна изменилась, и архитектор стал все-таки нужен, он начал отвечать за свои произведения как автор. И архитектура, наконец, стала индивидуальной. Строитель теперь не может заменить один материал на другой, что-то упростить или даже упразднить. Хотя он по-прежнему – одна из важнейших фигур на стройке. И даже может воспользоваться компьютером и специализированными программами. Но создавать проект по-прежнему может и должен только архитектор. А самый лучший результат получается, когда творчество срастается с хорошим качеством исполнения. В последние годы на конкурсе «Золотая Капитель» мы всегда отмечаем не только архитекторов, но и строителей реализованных проектов.

Есть надежда, что Новосибирск в будущем станет более гармоничным с точки зрения архитектуры?
Жизнь покажет. Если вы говорите о точечной застройке, то это определенный этап в развитии города. Когда строительные организации разваливаются, проектные институты практически исчезают, а строительная индустрия приходит в упадок, именно точечная застройка помогает сохранить, поддержать отрасль. Ведь такие стройплощадки удобны тем, что все коммуникации уже проведены, остается только собрать объект. Конечно, хороший специалист должен позаботиться и о том, чтобы вписать здание в окружающую среду. Но сегодня многое решает инвестор, а он в архитектуре разбирается, как правило, слабо. И, вкладывая деньги в строительство, хочет как можно быстрее их окупить. А еще лучше – и сэкономить. Есть, конечно, и твердые строительные нормы, нарушать которые нельзя никому. И все же отношения с заказчиком – сложная наука. У заказчика с архитектором должен сложиться союз в хорошем понимании этого слова. Наши студенты уже к четвертому курсу начинают создавать собственные конструкторские бюро и учатся работать с клиентами.

Проект застройки площадки за оперным театром – вопрос решенный. Каким обещает быть союз архитектора с заказчиком в этом случае?
Проект будут выполнять сибирские архитекторы, это тоже решенный вопрос. И высотность зданий вполне оправданна. Вы же еще не знаете, что рядом с первой поликлиникой будет построено здание высотой в 21 этаж? Никто не знает. И мы не знали. А оно будет торчать там, как единственный зуб! В свое время так выпирало из общей картины здание общежития партшколы. Или дом с двумя башенками, нарушающий равномерную высоту зданий на Красном проспекте. Так что высотный ансамбль, с одной стороны, станет достойным обрамлением оперного театра, а с другой – погасит дисгармонию, вызванную появлением этой «башни». Делать его ниже тоже не стоит – тогда он вообще там не нужен. Кстати, заметьте, это впервые город узнает о событии до того, как оно свершилось!

И все же, как вы оцениваете то, что происходит с архитектурой России?
Иначе говоря, оптимист я или пессимист? Как говорят, пессимист – это хорошо информированный оптимист. Конечно, я смотрю в будущее с надеждой. Хотя ошибок мы по-прежнему совершаем много. Хотели обеспечить всех жильем к 2000 году. Не вышло. Потом поняли, что пора заняться малоэтажным строительством. Но ведь для этого надо осваивать пригород, создавать там полноценную инфраструктуру! Это требует колоссальных усилий, но развиваться надо. Седьмого июня был Восьмой съезд архитекторов России. По-моему, это был самый беззубый съезд. Проблемы есть, а решать их пока не получается. И даже поиски решения этих проблем пока неактивны. Похоже, просто пар выпустили и разъехались по домам.

А какое из направлений архитектуры вам ближе?
После окончания института я занимался архитектурой села. И диссертацию посвятил этой теме, несколько книг написал. Жаль, что село сейчас переживает не самые лучшие времена…

Ваш любимый объект?
Наверное, эта дача. До нее я уже одну построил, но та была скромнее, потому что фантазировать в 70-е годы особо не получалось. Проблемы с материалами были, да и все частное строительство регламентировалось строгими нормами. А сейчас появилось столько новых материалов и возможностей!

Какую же мечту удалось здесь реализовать?
Хотелось как можно больше пространства. Поэтому в доме нет чердака, а, сидя на диване в гостиной, можно видеть весь второй этаж. Мне это кажется удобным, в доме много света и воздуха. То, что он построен из дерева, обусловлено в первую очередь типом грунта – площадку под строительство пришлось буквально отвоевывать у болота. Зимой дом поднимается, летом начинает опускаться. И если пытаться построить здесь что-то из кирпича, конструкция пойдет трещинами и начнет разрушаться. С другой стороны, дерево – самый здоровый материал.

Что посоветуете тем, кто начинает строить свой дом?
Чем больше вы будете находиться рядом с теми, кто строит ваш дом или квартиру, тем лучше будут результаты этого процесса. Даже если заказчик не является профессиональным строителем, придется вникнуть во многие вопросы. К сожалению, надеяться на «авось» свойственно не только строителям, это одна из особенностей русского менталитета. И как часто приходится наблюдать такую картину: после сдачи дома в эксплуатацию нанятая бригада крушит все перегородки, сдирает цементную стяжку на полу. И 30% строительных материалов оказываются на помойке. А ведь это деньги и время! Потом, месяца через три, свежая стяжка вздувается в точности, как предыдущая, на стенах появляются трещины. Обдумывайте все свои действия и будьте осмотрительны, контролируйте все выполняемые работы.

Какие пожелания будут ко Дню строителя?
В первую очередь, желаю, чтобы у строителей всегда была работа, а в работе желаю профессионализма. Проблема с кадрами есть везде, пусть она исчезает как можно быстрее!

Беседовала Марина Глотова
По материалам журнала "Дом снаружи и внутри", август 2006 года.